Змееяд в северной Беларуси: настоящее и будущее

Состояние популяции змееяда (Circaetus gallicus) в Северной Беларуси находится под нашим наблюдением начиная с 1981 г. (Ивановский, 1992; Ivanovsky, 1997). Северобелорусскую популяцию за этот период отличала высокая численность и стабильность по сравнению с пограничными государствами Прибалтики (Литва, Латвия), Псковской и Смоленской областями России. Согласно данным специальных учетов 1999–2002 гг., вся белорусская популяция змееяда является мощным рефугиумом в масштабах Восточной Европы на фоне продолжающегося снижения численности вида на сопредельных с Беларусью территориях (Домбровский, 2002). По этой причине крайне важно продолжение популяционных исследований змееяда на территории Беларуси.

В настоящем сообщении анализируются материалы по гнездовой экологии змееяда, собранные за 14-летний период (1989– 2002 гг.), в основном, на шести стационарах в Северной Беларуси (Витебская область). За рассматриваемый промежуток времени проанализировано 42 случая гнездования, промерено 11 кладок, окольцовано 35 птенцов, на гнездах отмечено 34 экземпляра добычи. Материал собирался при посещении жилых гнезд 1–3 раза в сезон. При обследовании гнезд использовались стандартные методики и обычное или оригинальное оборудование (Ивановский, 1990а, 1990б). Следует особо оговорить, что гнезда змееяда одни из наиболее труднонаходимых. В летний период локализация жилого гнезда змееядов осуществлялась путем засечек азимута полета взрослых птиц с добычей в бинокль или зрительную трубу с земли или вершины дерева (Петриньш, 1991). Но наиболее эффективным при поиске гнезд оказался авиаучет в зимний период на территории выявленных летом гнездовых участков (Ивановский, 1991).

Все участки постоянного гнездования, где жилые гнезда были найдены 4 и более раз, представляли собой типичные верховые болота различной площади.

Стационар № 1 (Городокский район): трансграничное с Псковской областью России верховое болото очень сложной конфигурации. Площадь 1538 га. Белорусская часть болотаподсушена сетью мелиоративных каналов. В общей сложности жилые гнезда были найдены здесь 10 раз.

Стационар № 2 (Бешенковичский район): система из двух небольших верховых болот, граничащих в основном с мелиоративными землями, торфоучастками (как действующими, так и заброшенными) и мелколиственными лесами. Площадь верховых болот около 520 га. Здесь жилые гнезда были найдены 8 раз.

Стационар № 3 (Витебский район): крупное верховое болото площадью 2180 га. По краю болота неширокое (50–1000 м) кольцо смешанных заболоченных лесов, далее сельхозугодья. Имеется крупный торфоучасток. Жилые гнезда найдены 6 раз.

Стационар № 4 (Городокский район): система из трех небольших верховых болот, расположенных в 0,5–1,5 км друг от друга. Среднее болото, где были найдены все 6 жилых гнезд, мелиорировано сетью открытых каналов. Площадь болотной системы 380 га. Болотные массивы со всех сторон окружены разновозрастными сосновыми лесами и вырубками.

Стационар № 5 (Шумилинский район): крупное болото смешанного типа, площадью 2501 га, в центре болота озеро Красомай, окруженное низинным болотом сплавинного типа, которое к северу и югу постепенно переходит в переходное, а затем – в типичное верховое болото. Все 4 жилых гнезда располагались на участке типичного верхового болота.

Стационар № 6 (Миорский район): крупнейшее в Центральной Европе болото “Ельня” (площадь 19984 га). Здесь жилые гнезда были найдены также 4 раза.

На четырех верховых болотах жилые гнезда были найдены по одному разу. Еще на десятке верховых болот различной площади нами были найдены старые незанятые гнезда или следы пребывания здесь этого вида (линные перья, характерные погадки). И особо хочется отметить одну территорию, где змееяд наблюдался в гнездовой сезон 2002 г. Это старые выработанные заброшенные торфокарьеры (площадь 254 га), где узкие торфяные бровки, поросшие невысокими соснами и березками, чередуются с водоемами на месте выбранного торфа. Водоемы частично заросли тростником или моховой сплавиной. Территория торфоучастка характеризуется очень высокой плотностью гадюки и ужей. После тщательных поисков 2.05 нам удалось найти гнездо змееяда. Оно было сооружено в верхней развилке ствола старой развесистой, но невысокой сосны на высоте 7,5 м, как основание использовано старое полуразвалившееся гнездо серой вороны (Corvus cornix). Лоток был выстлан зелеными веточками сосны с добавлением небольшого количества стеблей сухих злаков. По краям гнезда и в лотке было некоторое количество пушинок и мелких линных перьев. Кладки в этом гнезде так и не появилось, по всей видимости, участок был занят одиночной неполовозрелой птицей. Интересно то, что тофокарьеры находятся на расстоянии не более 2 км от г. Витебска и со всех сторон окружены полями сельхозкультур.

Непосредственно сами гнезда строятся змееядами в сфагновом сосняке высотой от 6 до 17 м (фото 1). Такие выделы сосняков, как правило, расположены непосредственно у суходольных берегов в “заливах” болот или у лесных островов среди болота. Гнезда строятся на высоте от 5 до 17 м, в среднем (n = 29) 10,0 ± 3,2 м. Если же высоту расположения гнезд распределить по классам через каждые 2 м (от 5 до 17 м) то мы получим следующую картину: 31,0 % гнезд были построены на высоте от 7 до 9 м; 24,1 % – от 9 до 11 м; 17,2 % – от 11 до 13 м; 13,8 % – от 15 до 17 м; 10,4 % – от 5 до 7 м и, наконец, 3,5% гнезд – на высоте от 13 до 15 м. Все без исключения гнезда были построены на соснах самими змееядами, гнезд других видов эта птица не занимает. Архитектоника расположения гнезд представлена в таблице 1.

Из таблицы видно, что “классическими” можно назвать гнезда змееяда расположенные в верхней мутовке сосны (66,7 % всех гнезд), когда гнездо как бы лежит в чаше, образованной ветвями мутовки, на 20–50 см поднимающимися над краями гнезда. Наши наблюдения показывают, что наличие других типов устройства гнезд в подавляющем большинстве случаев является следствием отсутствия на гнездовом участке сосен с оптимальной архитектоникой кроны. Это тем более очевидно, что второй и пятый типы гнезд, в принципе, являются разновидностями гнезд первого типа. Тогда доля “классических” гнезд возрастает до 83,3 %. Как отмечалось выше, змееяд не занимает гнезд других птиц, но в его незанятых гнездах отмечено гнездование дербника (Falco columbarius) (Ивановский, 1999).

Размеры гнезд змееяда приведены в таблице 2. Статистическая обработка этих данных показывает, что диаметр гнезд змееяда равен в среднем 65,6 ± 10,6 см, толщина – 31,3 ± 15,6 см, диаметр лотка – 24,1 ± 2,8 см и глубина лотка – 4,5 ± 1,8 см. При подросших птенцах лоток, как правило, плоский и измерению не поддается. Лоток всегда выстлан зелеными веточками сосны, березы и ели в разных сочетаниях. Процент встречаемости “зелени” в выстилке гнезда по породам выглядит следующим образом: сосновые веточки 61,5 %, березовые – 30,8 %, еловые – 7,7 %. Наиболее крупными размерами характеризуются гнезда, занимавшиеся птицами неоднократно. По крайней мере, за рассматриваемый период нами отмечено 7 случаев гнездования змееядов по два года подряд в одном и том же гнезде. Еще одна интересная особенность заключается в том, что найденные нами в стадии постройки гнезда (n = 5) сооружались в период насиживания кладки в мае, и, по всей видимости, строились самцом. Причем, все эти новые гнезда в следующем году оказывались занятыми. Проведенные нами опыты показали, что змееяд охотно занимает искусственные гнездовья (Ivanovski, 2000). В период 1989–2002 гг. для змееяда построено 16 гнездовий. Занимаемость составила 25 % (4 гнезда).

На гнездовом участке змееяды наблюдаются парами в апреле. Около середины этого месяца можно увидеть брачные игры. Откладка яиц начинается в конце апреля – первых числах мая (свежие кладки осмотрены 27.04.1991; 28.04.1998; 5.05.1992), хотя еще 24.04.1994 г. оба члена пары летали кругами над краем верхового болота. Во всех осмотренных кладках (n = 11) было только одно яйцо (фото 2). Размеры яиц приведены в таблице 3. В среднем они равны 73,8 ± 2,1 х 57,5 ± 1,1 мм.

Данными о повторных кладках мы не располагаем, но 21.07.1991 г. в урочище Островы в гнезде был осмотрен пуховой птенец, у которого только появились “кисточки” маховых и рулевых перьев. Этот птенец был почти на месяц “моложе” птенца из другого гнезда, который 19.07.1999 г. был уже полностью оперен с недоросшими маховыми и рулевыми. Возможно, что в данном случае имела место повторная кладка.

Самка змееяда насиживает плотно, подпускает вплотную и порой не сразу слетает даже после удара о дерево (особенно в последнюю стадию насиживания). Птенцы вылупляются в первых числах июня: 1.06.1991 г. яйцо наклюнуто, слышен писк птенца; 3.06.1989 г. птенец в возрасте двух– трех дней. Маленькие птенцы в первом пуховом наряде осмотрены 11.06.1999, 13.06. 1991, 17.06.1989 г. Птенцы находятся в гнезде и выкармливаются родителями около двух месяцев (фото 3, фото 4). Слетки покидают гнезда в первой декаде августа. До самого отлета молодые держатся на гнездовом участке родителей, которые их подкармливают. В условиях Северной Беларуси движение змееядов к югу наблюдается с середины сентября – первой декады октября.

На каждую приступившую к размножению пару, где известен результат (n = 41), приходится в среднем по 0,87 ± 0,33 птенца. Таким образом, за период с 1989 по 2002 гг. успех размножения змееядов в Северной Беларуси составил 87,8 %. Это значительно выше, чем за период 1981–1989 гг.: 0,6 слетка на пару при успехе размножения в 66,6 % (Ивановский, 1992).

Причины неудачного гнездования (n = 5) были следующими: в 2 случаях (40 %) яйца расклеваны вороном (Corvus corax), в 2 неудачных попытках гнездования виноват человек и в одном случае (20 %) – птенец змееяда был убит орланом-белохвостом (Haliaeetus albicilla).

Остановимся подробнее на некоторых фактах. При подходе к гнезду 27.04.1991 г. мы увидели, что змееяд дерется в воздухе с парой воронов, а под сосной валялось только что расклеванное яйцо. В другом случае 4.06.1995 г. накануне вылупления птенца фотограф поднялся к гнезду, чтобы сфотографировать кладку. В результате кладка была брошена, а позднее в яйце оказался “задохлик”. На верховом болте Ельня в 1993 г. змееяды построили гнездо на сосне в 15 м от тропы рыбаков и отложили кладку, но 29.05 гнездо оказалось пустым, а на стволе были видны следы дроби. На том же болоте Ельня 25.06.1992 г. нами окольцован птенец, а 29.05.1993 г. под гнездом найдены прошлогодние остатки птенца (перья, цевка с кольцом) и линное рулевое перо орлана-белохвоста. Орлан схватил птенца змееяда, по всей видимости, прямо на гнезде.

При обследовании гнезд змееядов нами зафиксировано 34 экземпляра добычи (табл. 4, фото 5). Как видно из таблицы, львиную долю в питании северобелорусских змееядов составляют змеи – 85,4 %, остальные виды можно рассматривать как случайную добычу. Следует также заметить, что несколько раз в гнездах змееядов мы находили живых ужей, парализованных укусом клюва в область шеи, но никогда не видели здесь живых гадюк. Очевидно парализованные ужи играли роль живых “консервов”.

Современное состояние северобелорусской популяции змееядов можно охарактеризовать как стабильное с незначительной тенденцией к росту численности, что связано в первую очередь с глубоким кризисом в сельском хозяйстве. Это подтверждается анализомдинамики плотности населения и ландшафтной детерминированности основных видов-жертв (Пикулик и др., 1988). Значительное сокращение численности крупного рогатого скота приводит к тому, что пастбища и сенокосы начинают зарастать куртинами кустарников, а это создает благоприятные условия для заселения этих угодий ужом и гадюкой. То же самое можно сказать иопахотных землях, расположенных среди леса, которые в последнее время передаются лесхозам под посадки лесных культур. Лесная мелиорация, особенно в заболоченных сосняках, способствует увеличению плотности рептилий на границе экотонов “лес – каналы”. Экономический кризис привел к тому, что на многих мелиорированных системах наблюдается процесс вторичного заболачивания, что также способствует повышению плотности потенциальных жертв змееяда. Из наиболее негативных моментов, отрицательно влияющих на стабильность популяции змееядов, следует признать пожары на верховых болотах и нерациональное ведение лесного хозяйства. Практически у берегов многих верховых болот лес сведен полностью и змееяды не могут найти старых сосен с кроной определенной архитектоники, удобной для постройки гнезд. Здесь на помощь змееядам может придти человек в лице юных натуралистов, студентов биологических факультетов, профессиональных орнитологов и работников лесного хозяйства. Если каждый из этой армии потенциальных любителей природы построит хотя бы по одному гнездовью для змееяда, то мы можем быть спокойны за стабильность популяции этой интересной и красивой птицы в Беларуси.

Домбровский В.Ч. (2002): Пересмотр группы дневных хищных птиц к третьему изданию Красной книги Республики Беларусь. Красная книга Республики Беларусь: состояние, проблемы, перспективы. Мат-лы респуб. науч. конференции. Витебск. 87-89.

Ивановский В.В. (1990а): Приспособления для подъема и страховки на деревьях. Методы изучения и охраны хищных птиц. М. 125-129.

Ивановский В.В. (1990б): Засидка для наблюдения и фотографирования хищных птиц на гнездах. Методы изучения и охраны хищных птиц. М. 129-133.

Ивановский В.В. (1991): Зимний авиаучет гнезд. Проблемы и пути изучения хищных птиц. Вильнюс. 62-64.

Ивановский В.В. (1992): Экология гнездования змееяда в Белорусском Поозерье. Соврем. орнитология. 1991. М. 69-77.

Ивановский В.В. (1999): Дербник в Северной Белоруссии в 1991–1997 гг. Беркут. 8 (1): 46-53.

Петриньш А. (1991): Обнаружение участка гнездования некоторых видов птиц (Falconiformes) с возвышений. Проблемы и пути изучения хищных птиц. Вильнюс. 43-49.

Пикулик М.М., Бахарев В.А., Косов С.В. (1988): Пресмыкающиеся Белоруссии. Минск: Наука и техника. 1-166.

Ivanovsky W.W. (1997): Status und Okologie des Schlangenadlers in WeiЯruЯland. Orn. Mitteilungen. 49 (3): 67-71.

Ivanovski V.V. (2000): Construction of artificial nests as conservation measure for rare birds of prey. Buteo. 11: 131-138.