Особенности демонстративного и охотничьего поведения змееяда

Demonstrative and hunting behavior of Short-toed Eagle. – Belik V.P. – On the basis of long-term observations the author describes the demonstrative behavior of Short-toed Eagle (conjugal sky-dance, communicative sound signals and air demonstrations), and also the hunting behavior of this species in different areas. The demonstrative behavior of Short-toed Eagle is characterised by the wide repertoire, but functional value of its some elements is insufficiently studied. Some behavioral elements (sky-dance, diving flight) in many respects remind corresponding behavior of the Honey Buzzard. Efficiency of the hunting attacks makes about 50 %, but energetically significant prey (snakes) which is necessary for food of nestlings, Short-toed Eagles catch rather seldom (7 % attacks, 2-4 specimen per day).
Key words: Short-toed Eagle, Circaetus gallicus, demonstrative behavior, hunting behavior.

Естественное поведение змееяда (Circaetus gallicus) – этой редкой и малозаметной в природе птицы – изучено в Северной Евразии крайне слабо, а особенности его демонстративного поведения в русскоязычной литературе почти не описаны или приведены не совсем точно (Корелов, 1962; Зубаровський, 1977; Букреев, 1996; и др.). Особенно это контрастирует с изученностью змееяда в Западной Европе, где характеристике различных форм поведения данного вида посвящено значительное количество специальных работ (Boudoint, 1951; Joubert, 2001; Petretti, 2008; и др.). Поэтому я счел возможным привести некоторые свои наблюдения, касающиеся этих сторон жизни змееяда, проведенные в течение 1969-2009 гг. в различных районах Украины, России и Казахстана, главным образом в Ростовской, Волгоградской и Саратовской обл.

Всего за эти годы мною зарегистрировано более 220 встреч с одиночными птицами, парами и выводками змееяда, в том числе проведены кратковременные наблюдения у 15 гнезд в Сумской, Ростовской и Волгоградской обл. (Белик, 1994; Афанасьев, Белик, 1998; Белик и др., 1998). Охотничье поведение детально прослежено в конце лета 1984 г. на юге Красноармейского р-на Саратовской обл. на правобережье Волги, где в течение 10 дней под регулярным наблюдением находились 3 гнездовые пары (48 регистраций встреч). Там же прослежено и большинство разнообразных воздушных демонстраций змееяда.

Наблюдения велись с использованием биноклей (×8-12). При этом фиксировалось время, кормовые стации, эффективность охоты, записывались голосовые реакции птиц, описывались и по возможности зарисовывались элементы их воздушных демонстраций.

Видоспецифичное брачное токование змееядов мною отмечалось достаточно редко. Я наблюдал его однажды в начала репродуктивного цикла – 27.04.2007 у гнезда в низовьях р. Медведицы близ г. Серафимовича Волгоградской обл., дважды на гнездовых участках в период выкармливания птенцов – 29.06.1989 в Вешенском р-не Ростовской обл. на Среднем Дону и 16.07.2008 в предгорьях Кавказа на р. Уруп в окрестностях стан. Передовой Краснодарского края, а также несколько раз в конце сезона размножения в период вылета слётков – 28.08–05.09.1984 на Волге у с. Нижняя Банновка Красноармейского р-на Саратовской обл.

Весной самец начал токовать в 13:30′, вернувшись к гнезду после неудачной охоты на сухих лугах в пойме р. Медведицы. В июне птица, спугнутая с гнезда с месячным птенцом, в 15:30′ поднялась на 200-300 м над лесом и несколько раз совершила в воздухе невыразительные демонстрации, издавая протяжный минорный свист “кий-ёооооо” (=кийеооооо). В июле самец, принесший в 13:30′ добычу к гнезду, через полчаса вылетел из леса, поднялся в термике на высоту около 1,0-1,5 км над горами и начал довольно продолжительное специфичное токование. В конце же лета, в период вылета слётков, взрослые змееяды токовали и совершали воздушные демонстрации изредка, но регулярно. А когда молодняк полностью освоил парящий полет, птицы временами всем выводком поднимались высоко в небо и там самец начинал активные токовые демонстрации.

Брачное токование змееяда очень похоже на видоспецифичные демонстрации осоеда (Pernis apivorus) (см.: Белик, 1987), но оно значительно короче, не столь продолжительно и обычно не сопровождается потерей высоты. В общем, это характерный для многих видов хищных птиц “гирляндовый полет” или “полет в фестонах”, совершаемый на значительной высоте над землей специфическими волнами с амплитудой около 5-10 м – со своеобразным трепетанием крыльями при спуске с гребня волны (рис. 1). Токующий змееяд выносит раскрытые крылья вперед и, трепеща ими, как бабочка, высоко над собой, медленно парашютирует, по наклонной траектории спускаясь вниз. Затем, прекратив трепетание, он быстро набирает скорость падения, после чего по инерции взмывает в кабрировании на прежнюю высоту и в верхней точке опять переходит в специфический порхающий полет, повторяя такт сначала.

Ритмичное мелькание освещенных солнцем белых подкрылий змееяда при токовании заметно на расстоянии до 3 км даже для невооруженного глаза человека (К.А. Письменный, личн. сообщ.), привлекая к себе внимание яркими вспышками на фоне неба. Для змееядов же с их чрезвычайной даже для хищных птиц остротой зрения (Joubert, 2001), которым собственно и предназначаются эти демонстрации, они заметны, вероятно, за десятки километров.

Нередко змееяды демонстрируют своеобразный парный планирующий полет, часто принимаемый наблюдателями за брачное токование, но представляющий, по-видимому, разные элементы коммуникативных сигналов партнеров или агрессивных демонстраций соперников при их встречах в воздухе. Так, в Камышинском р-не Волгоградской обл. у сосняков на увале днем 23.04.2009 наблюдался самец, который очевидно вёл за собой на гнездовой участок самку, махая крыльями в демонстративно замедленном темпе, а затем периодически поднимая их вверх и планируя. Временами слышались крики “тьё, тьё, тииё, …”, но кто из партнеров издавал их – разобрать было невозможно.

Особенно часто парный полет отмечается при встрече самца на гнездовом участке с ожидающей корм самкой. При этом, как описывает С.А. Букреев (1996), птицы выносят неподвижные крылья далеко вперед, широко раскрывают хвост и, сильно вытянув вперед и вверх шею, несколько секунд летят друг за другом в такой позе, а затем переходят в обычное планирование с чуть подобранными кистями. Во время подобных демонстраций часто слышен специфичный крик змееяда – очень высокое, минорное стенающее “кий-ёооооо” (в разных ситуациях воспринимаемое также как “кий-ёёёоо”, “киии-йооо” и т.п., т.е. различные варианты описываемого в литературе крика “кийооо”), который обычно издают самки.

Этот крик часто является достаточно четким индикатором трофического состояния змееядов. Так, однажды самка громким криком встречала самца с кормом, сидя на гнезде с кладкой (28.04.02, Дагестан), иногда подолгу кричат голодные самки, сидящие близ гнезда с птенцами (05.08.08, Абрауский полуостров, Краснодарский край), неоднократно приходилось наблюдать пары птиц, с криком летавших друг за другом. С отлётом же самца на охоту самки смолкают и присаживаются на уступы скал или деревья, контролируя гнездовой участок и дожидаясь возвращения партнера. Это поведение очень напоминает соответствующие элементы этологии канюка (Buteo buteo) и связано, очевидно, с выпрашиванием самкой у самца добычи.

Однако во время строительства гнезда аналогичные крики “киии-йооо, киии-йооо, …” несколько раз (по 7-10 сигналов подряд) издавал самец, вероятно приглашая к себе на избранное дерево самку, сидевшую на опушке леса вдали от него. При этом самец носил в клюве зеленые лапки сосны, которые обычно всегда находятся в основании готовой гнездовой постройки, сделанной из сухих древесных прутьев, и служат, очевидно, ритуальным знаком внимания при выборе места для нового гнезда.

Несколько отличные демонстрации дважды наблюдались 29.06.89 и 31.08.84 при встречах над гнездовым участком трех змееядов. Периодически эти птицы подбирали назад почти под прямым углом кисти раскрытых и поднятых крыльев, а также высоко поднимали хвост, подобно черным грифам (Aegypius monachus) при спуске на землю, и медленно планировали вниз, издавая серию посвистов “клёё-о, клёё-о, …” (=кё-хóоооо; =клююоооо). Судя по описанию Б. Жубэ (Joubert, 2001), подобный «грифовый» полет является типичной внутривидовой демонстрацией агрессии.

При появлении в непосредственной близости от гнезда других хищных птиц, змееяды тоже встречают их весьма агрессивно. Особенно активно они преследовали молодого орлана-белохвоста (Haliaeetus albicilla), залетевшего днем 07.07.98 к их гнезду с птенцом. Сначала орлана атаковала дежурившая у гнезда самка, заставлявшая белохвоста с криком увиливать от ударов, пока тот не повернул прочь от гнезда. Но как только орлан вновь переходил на парящий полёт, самка еще дважды возвращалась к нему и опять начинала атаковать. В третий раз к ней присоединился самец, который затем долго преследовал орлана гребным полетом – легким, но достаточно быстрым.

Своеобразные воздушные игры, трижды наблюдавшиеся 05.09.84 на одном из гнездовых участков в Поволжье, являлись, по-видимому, своего рода тренировкой крыльев или развлечением змееяда и не носили информативной нагрузки. Велись они в одиночку и представляли собой классические фигуры высшего пилотажа: штопор, бочку, нижний иммельман, которые изредка совершаются и другими видами хищных птиц (рис. 1).

Сидящие на гнездах змееяды обычно затаиваются и нередко подпускают человека вплотную. Так, например, однажды самка взлетела с кладки лишь после того, как у сосны с гнездом собралась толпа людей; в другом случае птица в течение часа сидела днем на гнезде с месячным птенцом, наблюдая за человеком, ходившим у гнезда по лесу и готовившим в 100 м от нее на костре пищу. Змееяды же, спугнутые с гнезда, обычно осторожны и малозаметны. Лишь изредка они появляются поблизости и кружатся с тревожным криком, но вскоре опять исчезают и наблюдают за гнездом издалека. Отдельные же птицы иногда предпринимают имитации воздушных атак, начинающихся и заканчивающихся обычно на большой высоте. Пикирование при этом они ведут с широко расставленными плечами и с отведенными под прямым углом далеко назад кистями, так что силуэт змееяда в стремительном падении напоминает своеобразный крест-свастику (см.: Boudoint, 1951; Heinzel u.a., 1983; Petretti, 2008), в чем тоже проявляется определенное сходство с пикирующим осоедом.

Голос тревожащейся у гнезда самки можно передать как низкие, мелодичные, следующие один за другим довольно громкие посвисты “тёх, тёх, тёх, …”, воспринимаемые иногда также как “кёх, кёх, …”, “тёв, тёв, …”, “кёв, кёв, …”, “кьё-кьё-…” или “квой, квой, …”. Временами этот крик слышен также во время воздушных контактов взрослых птиц. Однажды парившие высоко в небе птицы издавали протяжный, чуть вибрирующий крик “клюююйё” – вероятно коммуникативный сигнал, на который короткими посвистами отвечал оперившийся птенец в гнезде.

В Сумском Полесье на Украине спугнутая с гнезда птица издавала своеобразную трель, сходную с криком птенцов дятлов в дупле “ке-ке-ке-ке-…”. Возможно, подобный сигнал “крю-крю-крю-…” описан и В.М. Галушиным (1959) по наблюдениям в Окском заповеднике. В степной же зоне и на Кавказе аналогичные звуковые реакции у змееядов мною ни разу не регистрировались.

Следует отметить особое разнообразие звукового репертуара змееяда. По данным Ф. Петретти (Petretti, 2008), можно выделить до 17 типов звуковых сигналов, которые издают самцы, самки, молодые птицы и пуховики в различных ситуациях: при территориальных и агрессивных контактах, при тревоге, на гнезде и т.д. (табл. 1). Но дефиниция всех этих типов вокализации змееяда требует, очевидно, определенных навыков и достаточно хорошего музыкального слуха у исследователя.

Охотничьи участки у змееядов, как правило, совмещены с гнездовыми территориями. Но птицы, гнездящиеся одиночными парами в сосняках на песчаных террасах в долинах степных рек, часто летают на охоту за 5-10 км в каменистые целинные степи на крутых коренных склонах долин и у гнезда появляются достаточно редко. Так, за две многочасовые экскурсии у гнезда с оперившимся птенцом на Арчединских песках Среднего Дона в августе 1996 г. я ни разу даже не увидел взрослых змееядов.

Одиночная пара, много лет гнездящаяся на постоянном участке в старых сосняках на Чирских песках (Обливский р-н Ростовской обл.), в апреле 1991 г. охотилась вокруг строившегося гнезда в радиусе около 3 км, т.е. на площади примерно 28 км². Охотничьи участки трех пар змееядов, гнездившихся в 1984 г. в цирках обширных, разработанных балок с разреженными дубовыми лесами в их верховьях на Приволжской возвышенности, занимали площадь от 20 до 30 км² (3×7 км; 4×6 км; 4×7 км), соприкасаясь между собой вдоль гребней межбалочных увалов. Напротив, в сухих можжевеловых редколесьях по долине р. Сукко на Абрауском полуострове близ Анапы на площади около 20 км² (5×4 км) в 2006-09 гг. гнездилось не менее 5 пар змееядов (Белик, Бабкин, в печати), т.е. здесь охотничьи участки составляли всего по 4-5 км², и змееяды из соседних пар постоянно контактировали друг с другом.

Добычу змееяды выслеживают обычно в трепещущем полете, зависая в воздухе против ветра на распластанных крыльях, и сохраняют равновесие, удерживаясь на месте с помощью редких, слабых взмахов кистями (Корелов, 1962). Однако при сильном ветре птица может стоять совершенно неподвижно, а в слабом воздушном потоке ее локомоция значительно усиливается. В штиль змееяды переходят на парящий или планирующий полет, медленно описывая широкие круги над землей. Но при этом начало и конец воздушной охоты достаточно жестко регламентированы проявлением термической конвекции. При ее отсутствии по утрам или днем при полном штиле во время антициклонов змееяды иногда охотятся с присад на опорах ЛЭП, пнях среди вырубок, одиночных деревьях среди степи.

Во время зависания змееяд выносит свои максимально расправленные крылья далеко вперед, широко раскрывает чуть приспущенный хвост, образующий с маховыми единую несущую поверхность, и, опустив глубоко вниз голову, внимательно осматривает землю. При этом мелкую добычу (ящериц и др.) хищник фиксирует лишь внизу под собой, а змей с высоты в 300 м замечает иногда на расстоянии до 0,5 км в стороне от себя.

Перелетая от остановки к остановке, змееяд может долго двигаться против ветра, галсировать по сравнительно небольшому участку или медленно кружиться над ним. Но затем, если добыча внизу отсутствует, следует, как правило, смена охотничьего участка, и змееяд может быстро удалиться на несколько километров, продолжив охоту на новом месте. Это затрудняет слежение за ним, поскольку видимость птиц в бинокль (×8) не превышает на темном фоне 2 км, на фоне неба – 3 км, и лишь на виражах они могут быть различимы еще в 4 км. Обычно же продолжительные наблюдения можно вести с расстояния до 2,0-2,5 км.

Остановки птиц в воздухе длятся от 10-15 до 40-50 сек. И чем выше над землей поднимается птица, чем сильнее ветер – тем они дольше. Начинается зависание на высоте около 25 м, чаще – с 50 м. Обычная же высота охотничьего полета – 100-200 м, но нередко птицы поднимаются на 300-400 м и выше. Однако с этой высоты атаки совершаются значительно реже, очевидно лишь на крупную добычу. С небольшой высоты птицы охотятся, в основном, на ящериц, совершая значительно более частые броски (до трех за 5 мин.).

Перед броском на змею хищник опускается медленно, неоднократно останавливается в воздухе, как бы что-то выжидая или всматриваясь в добычу, и лишь у самой земли приобретает небольшое ускорение (Беме, 1958; Корелов, 1962; и др.). Ящериц же он атакует сравнительно быстро, без остановок. Броски змееядов представляют собой своеобразное парашютирование на поднятых вверх раскрытых крыльях. Лишь иногда на большой высоте, сокращая время спуска, птицы переходят в пикирование. При этом пикируют змееяды с раскрытыми и поднятыми вверх крыльями, подобранными в кистях далеко назад (см. выше).

Дневная активность птиц на юге лесостепной зоны продолжается с 6:10′, когда они вылетают после ночевки в лесу на солнечные поляны (16.06.08; Поволжье), до 20:20′, когда птицы рассаживаются на ночевку (10.08.97; Южный Урал). Охотиться они начинают уже вскоре после утреннего вылета, но в первые часы, до начала термической конвекции воздуха, змееяды выслеживают добычу обычно с присад (6:45′ – 11.06.08, Поволжье; 7:45′ – 18.07.09, Абрауский полуостров, Кавказ). После 8:00′ змееяды поднимаются на крылья, но поскольку воздушная тяга в это время еще слабая, то даже эти наиболее виртуозные планеристы парят с трудом (8:10′ – 02.06.85, Средний Дон). Интенсивная же охота начинается с 8:30′-9:30′ и продолжается обычно до 12:00′. В полуденные часы активность птиц несколько снижается, а затем к 15:00′ вновь усиливается, заканчиваясь к 18:30′-19:30′ (рис. 2). Первые птицы с добычей (змеями) утром отмечались в 10:05′ и 10:50′, а последний раз они несли змей в 17:30′ и 18:30′.

На Кавказе змееяды тоже охотятся в течение всего дня, но у них, по моим наблюдениям, достаточно четко прослеживаются два пика активности: в 9-10 час. утра и в 11-14 час. дня (рис. 3). В общем же активность этих птиц тесно связана с активностью рептилий и всецело зависит от погоды. В теплую, солнечную, безветренную погоду змееяды охотятся, в основном, днем, но на Абрауском полуострове у Анапы в сильную летнюю жару пик активности птиц смещался на утро, и к 11 часам они там, в большинстве, исчезали. Однако в сырую, ветреную погоду, когда рептилии отсиживаются в укрытиях, практически не видно и змееядов, а после длительного ненастья голодные птицы летают порой до позднего вечера (16.07.09 на Абрау – до 19:20′). В горных же районах Северного Кавказа, отличающихся неустойчивыми метеоусловиями, змееяды охотятся нередко и в ненастную погоду, иногда даже под моросящим дождем.

Интенсивность охоты змееядов на приволжских склонах в конце августа, во время выкармливания слётков, составляла, в среднем, 1 бросок за 11 мин. В 14 случаях из 22 мне удалось проследить подъем птиц после атак, и только 1 раз хищник взлетел со змеей (7,1 %). Кроме того, 6-7 раз птицы клевали добычу или подолгу сидели, поедая ее на земле. Таким образом, эффективность охоты в целом равнялась примерно 50 %. Но если принять во внимание, что поедавшуюся на земле часть добычи составляли, в основном, мелкие ящерицы и другие животные, общая результативность охоты оказывается невысока. Имея 12-часовой охотничий день (с 8:30′ до 18:30′ местного летнего времени), до трети бюджета времени птицы тратят на перелеты с кормом к птенцам, на дневной отдых и воздушные демонстрации. Поэтому пара хищников за день в конце лета может вылавливать ориентировочно 5-8 змей и 35-40 ящериц.

О редкости охот на змей косвенно свидетельствует и частота встреч птиц с этой добычей. Так, в Сумском Полесье на Украине со змеей отмечена всего 1 из 14 наблюдавшихся птиц (7,1 %). В степной и лесостепной зонах на юге России встречены 132 змееяда, из которых 8 птиц пролетели со змеями и 2 птицы успешно атаковали их (7,6 %). А на Северном Кавказе из 115 наблюдавшихся мною птиц лишь 4 были со змеями (3,5 %). Следует, однако, заметить, что змееяды со змеями видны в основном лишь при их транспортировке птенцам или самке в гнездо (Joubert, 2001). Обычно же добытая змея (обыкновенный уж) длиной 60-90 см заглатывается змееядом на земле или в полете всего за 15-30 секунд (К.А. Письменный, личн. сообщ.).

Следует указать, что птенцам родители носят преимущественно крупную добычу (змей), очевидно сокращая тем самым свои энергозатраты (5 наблюдений в Красноармейском и Камышинском р-нах в Поволжье, 1 – на Хопре, 1 – в Оренбургской обл. и 1 – на Северном Кавказе у Кисловодска). В двух осмотренных мною гнездах с птенцами тоже были лишь змеи (по 2 узорчатых полоза Elaphe dione); еще 4 гнезда оказались без пищевых остатков (Белик, 1994; Белик и др., 1999; ориг. данные). То же относится и к самцам, снабжающим пищей самок перед яйцекладкой (15.04.93 – 2 змеи в течение 1,5 часов). Ящерицы же обычно поедаются змееядами сразу на месте добычи. Лишь однажды я наблюдал змееяда, летевшего к птенцу, по-видимому, с крупной ящерицей. Можно полагать поэтому, что указанные выше 5-8 змей и составляют дневной рацион слётка (см.: Галушин, 1959; Кузнецов, 1985).

Интересно также отметить, что корм слёткам родители передают, бросая его, вероятно, с воздуха на землю. Так, в Поволжье дважды наблюдались змееяды, пронесшие добычу в лес, но там они без посадки на деревья взмывали вверх и затем возобновляли охоту. К сожалению, проследить поведение птиц детальнее на большом расстоянии было невозможно.

Как показывают наблюдения, поведенческий репертуар змееяда достаточно разнообразен. Причем нам удалось выявить пока, очевидно, лишь его некоторые основные моменты. Но функциональное значение многих демонстративных элементов поведения еще не до конца понятно. Весьма пластично и охотничье поведение змееяда, позволяющее этому узкому стенофагу приспосабливаться к самой разной обстановке – от таежных болот до жарких сухих пустынь и влажной холодной субальпики Северного Кавказа. И везде змееяды одинаково успешно выкармливают своего единственного птенца. Но, к сожалению, особенности гнездового поведения змееяда у нас до сих пор остаются изучены еще очень слабо.

В заключение я хочу поблагодарить К.А. Письменного за его помощь в поиске литературы о змееяде, а также за его дополнительные сведения о поведении этого вида и за полезные комментарии, сделанные к черновому варианту данной статьи.

Афанасьев В.Т., Белик В.П., 1998. Змееяд в Сумском Полесье // Птицы бассейна Сев. Донца, вып.4-5: Мат-лы 4 и 5 конф. “Изучение и охрана птиц басс. Сев. Донца”. – Харьков. – С.45-46.

Белик В.П., 1987. Токовое поведение осоеда // Вестн. зоологии, № 3.- С.86-87.

Белик В.П., 1994. Распространение, численность и экология змееяда в степном Подонье // Кавказ. орнитол. вестник, вып.6.- Ставрополь. – С.26-29.

Белик В.П., Бабкин И.Г., в печати. К распространению и численности хищных птиц на полуострове Абрау // Бранта.

Белик В.П., Ветров В.В., Бабич М.В., Трофименко В.В., 1999. Змееяд в Волгоградской области // 3 конф. по хищным птицам Вост. Европы и Сев. Азии: Мат-лы конф., ч.2.- Ставрополь. – С.20-23.

Беме Р.Л., 1958. Птицы Центрального Кавказа // Учен. зап. Сев.-Осетинск. пед. ин-та.- Орджоникидзе, т.23, вып.1. – С.111-183.

Букреев С.А., 1996. Материалы по биологии туркестанского змееяда (Circaetus gallicus heptneri; Falconiformes Accipitridae) на юго-западном Копетдаге // Зоол. журн., т.75, вып.5.- С.726-735.

Галушин В.М., 1959. Некоторые данные по гнездованию змееяда в Рязанской области // Орнитология, вып.2.- С.153-156.

Зубаровський В.М., 1977. Фауна України, т. 5: Птахи, вип. 2: Хижі птахи. – Київ: Наукова думка. – 332 с.

Корелов М.Н., 1962. Отряд Хищные птицы // Птицы Казахстана, т.2.- Алма-Ата: Изд-во АН Каз. ССР.- С.488-706.

Кузнецов А.В., 1985. Гнездование змееяда в междуречье Унжи и Ветлуги // Орнитология, вып.20.- С.129-132.

Boudoint Y., 1951. Le vol du Circaète Jean-le-Blanc // Alauda, v.19.- P.1-18.

Heinzel H., Fitter R., Parslow J., 1983. Pareys Vogelbuch: Alle Vögel Europas, Nordafrikas und des Mittleren Ostens.- Hamburg–Berlin.- 334 S.

Joubert B., 2001. Le Circaète Jean-le-Blanc.- St-Yrieix-sur-Charente: Eveil Nature.- 72 p.

Petretti F., 2008. L’Aquila dei serpenti: Prima edizione.- 272 p.